– Относительно полицейского департамента Лаконии.

– Но история утверждает, что он родился и вырос здесь, – сказал Ричер.

– Может быть, он родился здесь, в больнице, но рос где-то за пределами города – например, на ферме.

– У меня не сложилось такого впечатления.

– Ну, значит, в ближайшей деревне, – предположила Амос. – Достаточно близко, чтобы состоять в клубе любителей птиц, как и женщина, жившая над продовольственным магазином. Он называл Лаконию местом своего рождения, потому что на ее территории находилась больница, и вполне мог сказать, что вырос в Лаконии. Имея в виду, что жил рядом с городом. Например, люди говорят, что жили в Чикаго, хотя многие пригороды технически к Чикаго не относятся. Аналогичное положение в Бостоне.

– Лакония с пригородами, – сказал Ричер.

– В те времена все здесь было не таким кучным, совсем мало заводов и фабрик… Пара дюжин рабочих в небольших домах. Школа с одним помещением. Может быть, церковь. И все считалось Лаконией, что бы ни утверждала почтовая служба.

– Попробуйте поискать Ричера отдельно, – предложил Джек. – Без первого имени. Может быть, у меня имелись двоюродные братья в этих краях. И тогда я смогу получить какой-то адрес.

Амос вновь подвинула к себе клавиатуру, напечатала шесть букв и щелкнула мышкой. По отражению в ее глазах Ричер увидел, что картинка на экране изменилась.

– Всего одно совпадение, – сказала Амос. – Через семьдесят с лишним лет после первого упоминания. У вас, должно быть, была законопослушная семья. – Она еще раз щелкнула мышью и прочитала вслух: – «Примерно полтора года назад патрульная машина приехала на вызов в окружной офис, потому что посетитель устроил беспорядки. Он шумел, кричал, вел себя угрожающе. Полицейские успокоили его, он принес извинения, и все закончилось. Он сказал, что его зовут Марк Ричер. Резидент, проживающий за пределами нашей юрисдикции».

– Возраст? – спросил Ричер.

– Тогда ему было двадцать шесть лет.

– Он может быть моим троюродным племянником. А что его так огорчило?

– Он заявил, что ему слишком долго не выдают разрешение на строительство, – ответила Амос. – Марк Ричер сообщил, что обновляет мотель где-то за городом.

* * *

После того как Патти тридцать минут просидела на солнце, она вернулась, чтобы зайти в ванную комнату. По пути остановилась у туалетного столика, напротив кровати, посмотрела в зеркало и высморкалась, потом оторвала кусок бумажной салфетки, вытерла нос и бросила ее в мусорную корзину. И промахнулась. Однако наклонилась и исправила свою ошибку. Она была канадкой.

И тут Патти увидела использованную ватную палочку в щели между ковром и стеной. Не ее. Она ими не пользовалась. Палочка лежала глубоко в тени, под туалетным столиком, за ножками стула. Не самая лучшая уборка, но вполне понятный недосмотр. Быть может, даже неизбежный. Не исключено, что поглубже в щель ее затолкали колеса пылесоса.

И все же…

– Коротышка, иди сюда, я тебе кое-что покажу.

Коротышка встал со стула и вошел в комнату, оставив дверь открытой.

Патти показала.

– Это для того, чтобы чистить уши, – сказал Коротышка. – Или чтобы их сушить. У таких палочек два ватных кончика. Я видел в аптеке.

– Почему она там? – спросила Патти.

– Кто-то не попал в мусорную корзину. Может быть, она отскочила от края и закатилась туда, где ее было не видно… Такое часто случается. А горничным все равно.

– Возвращайся на свой стул, Коротышка, – сказала Патти.

Он так и сделал.

Через долгую минуту она присоединилась к нему.

– Что я такого сделал? – спросил Коротышка.

– Речь о том, чего ты не сделал, – ответила Патти.

– И чего же я не сделал?

– Ты не подумал, – сказала она. – Марк сказал нам, что это первая отремонтированная комната и они только что закончили работы. Почему же там валяется ватная палочка?

Коротышка кивнул. Медленно, но уверенно.

– История про их машину кажется мне странной, – сказал он. – Должно быть, Питер – саботажник. Когда они это поймут?

– Зачем им лгать про комнату?

– Может быть, они не лгали, – предположил Коротышка. – Может быть, маляр пользовался ватной палочкой, чтобы исправить вмятину в краске на дереве. Так бывает. А потом они передвинули мебель. Этого трудно избежать.

– Ты считаешь, что с ними всё в порядке?

– Нет, если говорить о машине. Если их машина не завелась сегодня утром, почему они до сих пор не вызвали механика?

– У них не работал телефон, – напомнила ему Патти.

– Может быть, тогда еще работал. Мы могли бы присоединиться к ним и заплатить за вызов пополам. Это было бы разумно.

– Коротышка, забудь о деньгах за вызов механика, ладно? Гораздо важнее то, что они ведут себя странно.

– Я говорю тебе об этом с самого начала.

– Мне показалось, что они тебе просто не понравились.

– И не без причины, – проворчал Коротышка.

– Что нам делать?

Он огляделся по сторонам. Сначала посмотрел на начало дороги между деревьями, потом – на кузов мертвой «Хонды», где их чемодан давил на рессоры.

– Я не знаю, – ответил Коротышка. – Может быть, нам удастся отбуксировать машину при помощи квадроцикла. Возможно, они оставили ключи в зажигании. Или на гвозде внутри амбара.

– Мы не можем украсть квадроцикл.

– Это не будет кражей. Мы просто возьмем его на время, оттащим нашу машину на две мили по дороге и вернем квадроцикл.

– И что потом? Останемся с мертвой машиной на обочине дороги, – сказала Патти.

– Возможно, мимо проедет эвакуатор. Или нас кто-то подвезет и мы сможем забыть о машине. Рано или поздно округ отправит ее на свалку.

– А у нас есть буксировочный трос? – спросила Патти.

– Может быть, трос есть в амбаре.

– Я не думаю, что у квадроцикла хватит мощности.

– Мы можем взять два, – предложил Коротышка. – Как два буксира, которые вместе тащат океанский лайнер к гавани.

– Безумие какое-то, – заявила Патти.

– Ладно, в таком случае давай возьмем один квадроцикл и увезем на нем чемодан.

– Ты предлагаешь тащить его на буксире?

– Я думаю, сзади у квадроцикла есть багажник.

– Он слишком маленький, – возразила Патти.

– Тогда положим чемодан на топливный бак и руль.

– Им не понравится, если мы оставим машину здесь.

– Их проблема.

– А ты умеешь управлять квадроциклом? – спросила Патти.